Филологический анализ рассказа А.В.Костюнина «Совёнок»

(статья на международный конкурс "Купель" по произведениям писателя Александра Костюнина)

Какое время может быть лучше того,
когда две лучшие добродетели – невинная весёлость
и беспредельная потребность любви – были
единственными побуждениями в жизни?
Л.Н.Толстой

Часто бывает, что после прочитанного рассказа, повести… ничего не остаётся в памяти, кроме сутолоки серых людей. Мучительно стараешься увидеть этих людей, но не видишь, потому что автор не наделил их ни одной живой чертой.

И действие этих рассказов, повестей…происходит среди серого дня, лишённого света, среди вещей только названных, но не увиденных автором, несмотря на современность темы. Такие произведения хочется разбить, как наглухо заклеенное окно в душной комнате, чтобы ворвалась жизнь с её пестротой света, красок.

Всего этого не скажешь о книгах А.В Костюнина, при чтении которых словно заново прозреваешь, потому что смотришь по сторонам, потому что хорошо видишь людей и землю, на которой живёшь. А ведь духовная красота человека, как и красота земли, - вещь священная, великая вещь в нашей социальной жизни. Не знаю, как вы, но я в этом убедилась.

Сейчас особенно странным показалось мне то обстоятельство, что писатель, занятый неотложными делами, далёкий, на первый взгляд, от литературы, позволил себе жить «по велению своего сердца» и научился замечать то в будничной жизни, чего мы, читатели, совсем не видим.

Если обратиться к примерам из собственной жизни, то я впервые увидела всё разнообразие красок русской провинциальной жизни с её «уютными обителями на месте бывших помоек», с её страшной обличающей наготой безотцовщины, неприкрытой, пахнущей плесенью никогда не умирающей «достоевской» бедности жителей захолустного городка после прочтения рассказа « Совёнок».

До сих пор моё познание социума было окрашено в унылый цвет, цвет незнания обычной жизни. Но Костюнин увидел в этом унынии некий оттенок величия, даже торжественности, и нашёл в нём много чистых красок. Это наглядно можно продемонстрировать на рассказе «Совёнок», который занимает всего несколько страниц, а при чтении возникает ощущение совершенства. Уловить, как автор добивается этого, можно, если попытаться проанализировать рассказ с филологической точки зрения.

Данная новелла сложна по структуре и представляет собой, по – моему мнению, рассказ (сказ) в рассказе. Повествование ведётся от имени главного героя, которое  включается и в повествование сказительницы Наташки. Такое построение произведения подчёркивает, что главным для Костюнина является изображение строя мысли и чувства героя, его отношение к окружающему миру.

Начинается рассказ с небольшой экспозиции, в которой читателю представляются образы, проходящие через всё произведение и меняющиеся со временем. Это и девчушка Наташка с «широко распахнутыми выразительными глазами», и «уютная обитель на месте бывшей помойки», и огромные серые крысы, и Раиса - кошка, и Жорка Захлыстин, и девочка А?йгу.

В повествовании героя  всё строго определено: «дом на краю провинциального городка, двухэтажный, кирпичный», «уголок леса – сада», «улица, гремящая трамваем». Достаточно прочесть несколько строк о «жёлтом домике – одуванчике», чтобы понять, что повествователь не выделяет и не противопоставляет себя остальным, говорит не «я», а «наш дом», и таким образом воссоздаётся образ жизни не одного конкретного человека, а целого поколения людей (Серёжки, Наташки, Раисы…). Автор выходит здесь на уровень обобщения. Обобщёнными являются и образы огромных серых крыс. Такое нарочитое повторение глаголов со значением многократного действия («проживали, хозяйничали, шмонали, копошились, с топотом носились») придаёт их образу необычайную зрительную яркость, выразительность, позволяет явственно представить себе этих животных и заодно намотать на ус: «люди и крысы должны мирно сосуществовать».

Сквозь все страницы новеллы проходит мотив движения, приведший к образованию щели в доме. («Стены, потолок при движении вниз запаздывали, пол опускался быстрее. Между полом и стеной появлялись щели», которые служили отдушиной для маленьких героев, мостиком в светлое будущее. «При этом ускоренно развивались и культурные, и торговые связи» в маленьком городке.

Но вот дети подросли. Поменялись картины природы, исчезло прежнее настроение. Ощущением тревоги проникнуто описание поздней осени.(«Осень принесла с холодами ранние сумерки. Низкие тучи, когда пустые, когда с дождём, накрыли город».) И вот здесь Костюнину, как и Бунину И.А., удалось с помощью звукового фона одушевить саму осень, метафоризировать её образ. Вот вам и язык писателя, схожий с бунинским, простой, почти скупой, чистый. Описание поздней осени дополняет и усиливает мысль о присутствии нечистой силы в стенах дома. Вроде «всё складывалось удачно, одно к одному: Раиса отдала Совёнка в продлённую группу…,и Серёжка занят допоздна…, но «у Раисы – в ночь – полночь «карусель»!(«застольный перезвон гранёных стаканов», мужской бас.) Здесь приём антитезы и аллитерации на звук «к» (стакан, котёнок, скамеечка, скрип в чёрной тишине) дополняет чувство страха ребёнка. Сила точного описания тёмного двора такова, что рождает грусть, безысходность, слёзы, детские слёзы, застывшие холодными капельками на щеках у девочки, которые одним тяжким порывом выдавливаются в слово безотцовщина. И суровыми, жестокими, на мой взгляд, звучат слова рассказчика: «Судьба этой девочки была очевидна. На дикой яблоне ничего не может вырасти, кроме дичка».

Но и дичок тоже дитя мамы яблоньки, как и Совёнок – дичок, и тоже имеет право на полноценное существование, и тоже может превратиться в стройную яблоньку с плодами, похожими на огромные распахнутые глаза Наташки.

А тут февраль…Природа не стала приветливой к человеку, ровно как и субъект в образе Жорки Захлыстина пытался скрыть свою «человеческую личину» не только в ночной сцене с матерью Раиской, но и в грубом пьяном рыке:

- Ах, ты, падла!...

При чтении этой душераздирающей сцены становится видна, слышна осязаема, вещна «крупная сухая горошина», которая выскочила из щели, покатилась по полу…

Но время – времечко не стоит на месте («Наутро Серёжка…дождался Совёнка…, взял у неё из рук портфель, и дети пошли в школу.»)

Наступил вечер. Пришёл покой, умиротворение, « от печки приятно потягивало теплом». «По ту сторону пограничной стены кряхтел Совёнок, устраиваясь поудобнее»… И неожиданно время на волшебных крыльях перенесло героев и нас, читателей, в чудесный мир андерсеновской сказки. Да, да, именно андерсеновской. Разве Совёнок не Герда, а «Серёжечкин» не Кай? А щель, уже знакомая нам героиня, из которой появился тонкий берёзовый прутик, символ веры, защитницы, покровительницы, вновь стала мостиком надежды, заступницы девочки. Именно она помогла юной сказительнице Наташке стать на миг девочкой «в красных башмачках и белых чулочках», почувствовать любовь своей мамы и обрести доброго, умного папу. Но чёрные крысы, символ зла, острое напоминание серой, несчастливой жизни маленького Совёнка, вновь заставили девочку вспомнить, что у неё тоже есть папа. И в этом ей помогла кошка, но не Маруська, а мама в обличье рыжей кошки (да, рыжей, ибо этот цвет символизирует радость, оптимизм, жизнелюбие).

Нельзя без умиления читать те строки сказки, где Наташка замолчала, как та маленькая Ассоль при виде неожиданно появившейся в ручейке маленькой лодочки. Замолчала потому, что не придумала конец сказки, зато твёрдо знала, что «всё кончится обязательно хорошо». Наташка, как и Ассоль, обладала непобедимым человеческим свойством – умением мечтать и любить.

Прошли годы… Семья Серёжки получила новую квартиру, да и сам юноша окончил училище, отслужил в армии. Судьба безжалостно  расправилась с той, казалось бы, далёкой девочкой Наташкой, оставив ей после сильного нервного потрясения немоту. Вот, казалось бы, девчушка сломается и станет в скором будущем похожей на мать, но дичок остался на дикой яблоньке и со временем превратился в настоящую русскую красавицу: «…светло – русая тяжёлая коса через плечо, тонкие аккуратные черты лица,…бездонные глаза светились любовью к Серёжке».

Последняя часть рассказа посвящена  прозрению рассказчика, когда сын Серёжка «несмело перевёл отцу:

- «Наташа говорит, что своего принца она нашла и хотела бы… называть папой тебя. Потому что ты добрый, хороший».

Вот тут – то сердце нашего героя вздрогнуло, ему «словно душу оголили. И он почувствовал, как из неё с болью…выкатилась сухая горошина…, которая показала, что в мечте есть сторона, которая лучше действительности, в действительности есть сторона, которая лучше мечты. Полное счастье – это соединение того и другого. В этих словах заключается верная мысль: самым высоким явлением может быть непобедимое свойство – умение верить в чистое, светлое, умение любить людей.

Хочется выразить слова благодарности писателю за то, что после прочтения таких произведений, как «Совёнок», начинаешь ценить самые простые земные блага – обычный дом, щель в полу, кошку Маруську или какую – то другую, скрипучие половицы, тепло русской печи, стёртый половичок и даже «мирное сосуществование» с крысами.  И поверьте, хочется жить и жить и подольше сохранить живым и нетронутым то чувство «невинной весёлости и беспредельной потребности любви», которым наделены Совёнок, Серёжка.

P.S.Как и Грин, Костюнин А.В. обладает способностью «видеть облачный мир над дрянью и мусором невысоких построек», то бишь «на месте бывшей помойки».Браво, Александр Викторович!

(Не судите слишком строго данную работу. Для меня намного важнее является не то, как Вы, уважаемые члены жюри, оцените мою слабую попытку уловить костюнинское дыхание провинциальной жизни городка, а то, как мы , учителя и ученики обычной школы, пытаемся прикоснуться к сложному , порой страшному миру, в котором живут герои писателя. И каждая прочитанная страница того или иного рассказа Александра Викторовича, открытый диалог с юными читателями, слёзы радости у детей средних классов, несмелые попытки выразить своё отношение к прочитанному многого стоят, потому что провести внеклассное чтение пусть даже в младших классах - это всё равно, что совершить подвиг.)